 |
| Мне - 7 (июль 1944) |
Отец - на фронте, а мы - в эвакуации: мама, бабушка, сестра (1932 г.р.) и я жили тогда в совхозе "Эфиронос" Пахтаабадского района (Таджикистан).
При обычной для тех мест 40-градусной жаре пацанва держалась ближе к воде.
При обычной для тех мест 40-градусной жаре пацанва держалась ближе к воде.
Отлучались только для набегов на арбузные и дынные бахчи да лазания по урюкам (так называли абрикосовые деревья).
Пацаны постарше купались в совхозном техническом водоёме [примерно (30х30) м и глубиной метра 3 - по центру и метр - у краев].
Мелюзга барахталась в арыках совхозной оросительной системы.
По возрасту относился к мелюзге (14 июля мне исполнилось 7).
Арыки не подходили из-за моей брезгливости.
Вода в них была мутная.
Даже глядеть на нее было противно.
В водоёме же вода была довольно чистая (использовалась при производстве эфирных масел из розы, герани и др.).
Так что других вариантов у меня не было - сунулся в водоём.
Пацаны постарше купались в совхозном техническом водоёме [примерно (30х30) м и глубиной метра 3 - по центру и метр - у краев].
Мелюзга барахталась в арыках совхозной оросительной системы.
По возрасту относился к мелюзге (14 июля мне исполнилось 7).
Арыки не подходили из-за моей брезгливости.
Вода в них была мутная.
Даже глядеть на нее было противно.
В водоёме же вода была довольно чистая (использовалась при производстве эфирных масел из розы, герани и др.).
Так что других вариантов у меня не было - сунулся в водоём.
Терпеть картину, когда старшие пацаны переплывают на другой берег, было тяжело.
Начал пробные заныривания.
Нырял только с открытыми глазами (так мне было спокойнее и интереснее).
Сначала - вдоль берега.
Потом петлями (от берега к центру с возвратом к берегу).
Постепенно увеличивая длину петель, освободился дня через три от униженности: переправился нырками на тот берег.
Потом петлями (от берега к центру с возвратом к берегу).
Постепенно увеличивая длину петель, освободился дня через три от униженности: переправился нырками на тот берег.
Дней через десять старшие пацаны позвали меня играть в салочки.
Не отводиться было нельзя!
А догнать - тяжело.
Тут и выручили мои нырки.
Как только меня осаливали, я, захватив воздуха, уходил под воду.
Я их видел, а они меня - нет.
Всплывал и, осалив, опять - под воду.
Вскоре научился и нырять с берега головой вниз, как они.
Эти прыжки занимали меня больше, чем салочки.
Прыгнув, проныривал, сколько мог, и быстро вылезал для нового прыжка.
