Растёт поток рассуждений о справедливости и благоденственности (для людей труда) советского социализма, о необходимости переделать социально-экономические отношения России по образцу советского социализма.
2. Кому адресую оценку этого социализма?
Прежде всего, тем, чья трудовая деятельность началась после 1991-го или ещё не началась.
3. Надо ли изменить нынешние социально-экономические отношения, действующие в России?
Безусловно. Но не по образцу тех, которые были при советском социализме.
Важное замечание: рассказываю только о том, в чём участвовал и чему был свидетелем.
________________________________
29 ноября 1945-го вернувшийся с войны отец (гв. майор, зам. командира танкового батальона) привёз нашу семью (маму, бабушку, сестру и меня) из эвакуации (где мы были с октября 1941-го по ноябрь 1945) в военный городок Кантемировской дивизии (в составе которой он воевал). Привычные к недостатку продуктов и других необходимых вещей, мы были безмерно рады, что отец остался живым и мы вернулись в Россию.
Мне (восьмилетнему пацану) отец доверял помогать ему в заготовке дров (пилить с ним, складывать наколотые им дрова) – в изготовлении погреба в сарае (за нашим домом). Тогда отцу был положен ординарец, но он (после нашего приезда) отослал его в расположение части (со словами: «Механику-водителю надо быть в подразделении, а не на кухне»). Мама и бабушка такой подход отца (хоть и не одобряли) принимали, как нечто безоговорочное.
Мне доверяли и стояние в очереди за хлебом (по карточкам), и снабжение нашей кухни дровами (носил в мешке из сарая на четвертый этаж). Весной 1946-го (как только земля подсохла) мы с отцом отправились выкорчёвывать пни на участке, который он выбрал для огорода. Потом всей семьёй вскапывали землю и сажали картошку, капусту и лук.
Это было лучшее время в моей тогдашней жизни. Хоть (как и во время войны) не ел досыта даже хлеба и картошки, но мы были вместе с отцом. А у многих моих одноклассников отцы погибли на войне.
В декабре 1947-го карточное распределение продовольствия в СССР было отменено. В тот день мама купила 500 граммов сахарного песка и буханку чёрного хлеба, и мы устроили праздничное чаепитие.
29 ноября 1945-го вернувшийся с войны отец (гв. майор, зам. командира танкового батальона) привёз нашу семью (маму, бабушку, сестру и меня) из эвакуации (где мы были с октября 1941-го по ноябрь 1945) в военный городок Кантемировской дивизии (в составе которой он воевал). Привычные к недостатку продуктов и других необходимых вещей, мы были безмерно рады, что отец остался живым и мы вернулись в Россию.
Мне (восьмилетнему пацану) отец доверял помогать ему в заготовке дров (пилить с ним, складывать наколотые им дрова) – в изготовлении погреба в сарае (за нашим домом). Тогда отцу был положен ординарец, но он (после нашего приезда) отослал его в расположение части (со словами: «Механику-водителю надо быть в подразделении, а не на кухне»). Мама и бабушка такой подход отца (хоть и не одобряли) принимали, как нечто безоговорочное.
Мне доверяли и стояние в очереди за хлебом (по карточкам), и снабжение нашей кухни дровами (носил в мешке из сарая на четвертый этаж). Весной 1946-го (как только земля подсохла) мы с отцом отправились выкорчёвывать пни на участке, который он выбрал для огорода. Потом всей семьёй вскапывали землю и сажали картошку, капусту и лук.
Это было лучшее время в моей тогдашней жизни. Хоть (как и во время войны) не ел досыта даже хлеба и картошки, но мы были вместе с отцом. А у многих моих одноклассников отцы погибли на войне.
В декабре 1947-го карточное распределение продовольствия в СССР было отменено. В тот день мама купила 500 граммов сахарного песка и буханку чёрного хлеба, и мы устроили праздничное чаепитие.
